|
|
|
|
Отца я почти не помню: мне не было и пяти лет, когда мы расстались 22 июня 1941 года, в день начала Отечественной войны.
Он служил начальником разведки пограничного отряда в городе Унгены, на новой советско-румынской границе (после присоединения Сталиным Бессарабии к СССР в 1940 году). Так что многое я знаю об отце со слов мамы. Мы жили в Унгенах в доме, в котором располагалась конспиративная квартира, замаскированная под магазин, с входом с площади. Туда приходили якобы за покупками агенты с донесениями с румынской стороны. Поэтому вход в нашу и соседскую квартиры был со двора. Соседями были сослуживец отца и его жена.
Много лет спустя мама, наблюдая за мной, вспоминала, что мой отец был таким же любителем костей, как и я (интересно, что это пристрастие передалось моим правнукам). Мама удивлялась, что соседка всегда приносила из мясной лавки хорошее мясо с небольшим количеством костей, а маме доставалось не мясо, а сплошные кости. Наконец, мама не выдержала, и напрямик потребовала объяснений у мясника. Тот долго мялся, бубнил что-то невразумительное, но, наконец, не выдержал и "раскололся". Он признался, что мой отец подговорил его класть в мясо как можно больше костей. Эта история получила неожиданное продолжение шестьдесят с лишним лет спустя и за тысячи километров от Унген, в США. Как-то я демонстрировал один из своих видеофильмов в местном доме ветеранов, а после окончания встречи ко мне подошла пожилая женщина и спросила, правда ли, что я до войны жил в Унгенах. Оказалось, что она тоже проживала там со своей семьёй до и сразу после войны – до 1949 года, когда их всех выслали в Сибирь. Я поинтересовался, за что, хотя знал, что тогда могли выслать и ни за что. Она объяснила, что их репрессировали, потому что её отец держал в Унгенах мясную лавку, известную лавку Гинзбурга. Скорее всего, именно её отец и вступил в заговор с моим. Она согласилась со мной, и мы вместе удивились такому неправдоподобному стечению обстоятельств. Моя мама работала учительницей младших классов, а отец постоянно был занят на службе, так что свободное время мама (со мной в придачу) проводила с жёнами других офицеров-пограничников. В памяти осталась вылазка на природу, где на поляне в моём присутствии велись довольно откровенные разговоры, которые я тогда действительно не понимал, но запомнил, и их смысл открылся мне гораздо позже. Как только на город упали первые румынские снаряды, выпущенные с другой стороны Днестра, мы с мамой выбежали на площадь. Помню, как с дома напротив упала водосточная труба, подъехали пограничные грузовики, на которые взобрались жёны и дети пограничников почти без вещей (все были уверены, что война кончится через пару недель, ну, от силы месяцев), и нас отвезли на железнодорожную станцию. Мы с мамой отправились к бабушке, в Киев. Когда немцы приблизились к столице Украины, и мы попытались уехать на восток, сделать это оказалось невозможно: поезда уже не ходили по расписанию, брали их с боем, часто после многодневного ожидания. Население города эвакуировали по предприятиям, но мама в Киеве не работала, а бабушка была пенсионеркой. Когда уже не оставалось никакой надежды на эвакуацию, как-то ночью неожиданно появился мой отец, который оказался в районе Киева и сумел вырваться в город для эвакуации своей семьи. Мы спешно похватали минимум вещей и отправились с отцом, бабушкой, моей тётей – маминой сестрой и её дочерью на вокзал. Там отец с помощью своего удостоверения НКВД (тогда погранвойска подчинялись этой зловещей конторе) выхлопотал для нас документы на эвакуацию за Волгу, в г. Казань, посадил в товарный вагон и умчался в Мелитополь, где жила его мать, две сестры и племянница. Он сумел организовать и их эвакуацию на Урал, и тем самым спас всех нас от неминуемой гибели, если бы мы остались на оккупированной территории. Мы разделили бы судьбу тысяч людей, в основном, евреев, безвинно уничтоженных нацистами и местными коллаборационистами. Их жертвы нашли свой последний приют в урочище киевского Бабьего Яра и множестве других мест. Ниже приведен видеофильм о памятнике "Зеркальное поле", установленном на месте массовой гибели людей в Бабьем Яре. Несколько лет после окончания войны мы не теряли надежду на возвращение отца, но он так и не вернулся с фронта. Вначале мама, а потом и я неоднократно пытались разыскать могилу моего отца, но всегда получали один и тот же ответ: место захоронения неизвестно. По-видимому, он лежит в одной из многочисленных безымянных братских могил под Харьковом. |
Отец мой, без вести пропавший, почти что не знакомый мне, уже Тебя я вдвое старше, и оттого болит вдвойне. Стольких отцов мы потеряли и на фронтах, и в лагерях, что все Отечественной звали Великую войну не зря. Мы с мамой слушали все сводки. Победный отгремел салют... И вот хожу Твоей походкой и в зеркале Твой взгляд ловлю. Ты вечно молодым остался на редких снимках тех времён. Твой внук нередко ошибался, где Ты, где я изображён. О, если б прозвучало слово с такою силой волшебства, чтобы в полях сорок второго Тебя, такого молодого, в далёком прошлом отыскать... Что значит "без вести пропавший"? Не может человек пропасть! И мне представить даже страшно Тебя в последний, смертный час. Бессчётно без вести пропало людей в огне тех грозных лет. Как часто мне не доставало Тебя, – Твоей вины в том нет. |
Как это – "без вести пропавший"? Как о Тебе пропала весть и всех, на поле боя павших и брошенных то там, то здесь? Спешили без вести пропавших под подозрением держать: на мёртвых или в плен попавших поставлена одна печать. А кто считал и кто считался когда-то с жертвами у нас? Швыряли пушечное мясо в сраженья пушечною массой, не оставляя про запас. Ужасно то, что, как поленья, сгорали люди без вины, что пропадали поколенья без вести и без сожаленья и на войне, и без войны. Летят года, десятилетья, другое время за окном. Давно не жду вестей в конверте, – Ты там, в своём сорок втором. Не знаю, где Твоя могила, куда печаль свою нести. Прости, к Тебе не приходил я. Пожалуйста, за всё прости... |
|
Пожалуйста, включите звуковые колонки.
Для просмотра видео нажмите кнопку "Play". Если видео не открывается, его можно посмотреть здесь. |
|||
|
|
Возврат к странице "ВидеоСтихиЯ " здесь
Наверх
© Адольф Берлин
